Всего 6882084
30 дней 74165
24 часа 2785


Редакционное задание

 

Е. Полякова
Редакционное задание
рассказ
 
Танечка Авдеенко, молодая журналистка, только-только окончившая журфак, наконец-то получила своё первое журналистское задание.  И хотя это было не совсем то, о чём она мечтала, всё же это было лучше, чем совсем ничего.   
Конечно, она мечтала остаться в Москве, работать в толстом уважаемом журнале или на телевидении, или на худой конец, в какой-нибудь популярной газете, но ничего не вышло. Некоторые журналы, в которых она подрабатывала студенткой, закрылись – кризис. А те, что остались, не нуждались в Танечкиных услугах. Из общежития Танечку попросили, и ей пришлось снять комнату. Всё лето и весь сентябрь  она искала работу, но так ничего и не нашла. Более удачливым её подругам удалось как-то зацепиться в столице, а Танечке везение не улыбнулось. В конце концов деньги кончились, хотя Танечка и так экономила на всём, на чём могла, и ей, хочешь не хочешь, пришлось возвратиться в небольшой городок, где жили её родители.
Поначалу Танечка не унывала – не удалось в Москве, возможно, удастся устроиться в северной столице. Она почти каждый день ездила в Санкт-Петербург, тратя на дорогу туда и обратно по шесть часов, долго блуждая по редакциям, но… Никому не нужна была молодая журналистка с новеньким дипломом МГУ Танечка Авдеенко.
Был конец октября, Танечка только что вернулась из Москвы, куда её срочно вызвала лучшая подруга Галка. Оказывается, Галке её Валерик подарил два билета на широко разрекламированный Концерт Памяти известного Певца в новом, прямо-таки «с иголочки» Концертном зале и, конечно, Галка первым делом позвонила Танечке. Галка устроилась в одной из не слишком популярных газет, тираж её был невелик, но Галка была рада и этому месту. А там, может и Валерик решится взять её замуж, и всё у Галки будет «тип-топ». Валерик крутился в каком-то бизнесе, зарабатывал много, тратил на Галку щедро, но жениться почему-то не спешил.
- Да сейчас солидные люди не женятся рано, - рассуждала Галка, тайно мечтая о белом платье, фате и тоненьком золотом колечке, - Нужно какие-то деньги скопить, купить квартиру достойную, машину…Это только молодёжь зелёная женится в семнадцать лет, да и то больше «по залёту». И разводятся через полгода.
- У Валерки же есть машина, - парировала Танечка.
- Да ну… Какая там. Он хочет хорошую иномарку, а эта… Уже пять лет бегала, он её с рук купил.
«Дай-то Бог, - скептически подумала Танечка, - чтобы Валерик всё это, наконец, купил и женился на Галке. А то она будет ждать… Пока он виллу на Канарах построит».
- А что он с тобой на Концерт не пошёл? – спросила она.
- Ой, ну он так занят… Дела. Сказал, пригласи подружку.
«Дела, - подумала Танечка, - Небось, где-нибудь в боулинг-клубе сейчас, вот и все дела. Но ведь не сознается никогда, всё хочет деловым казаться».
Она не одобряла Галкин выбор, и не любила Валерика, который читал только «Коммерсант» и то, только для того, чтобы считаться «крутым».
 
Новый Концертный зал поразил её строгой роскошью. Просторный холл казался ещё просторнее от обилия стекла, даже перила эскалаторов были стеклянными. Казалось, холл был весь пронизан светом и какой-то солнечной радостью, хотя Концерт был вечером, и солнца уже не было, да и повод для Концерта был не самый весёлый.
- Смотри, - толкнула её Галка.
Над входом в Концертный зал позолоченными выпуклыми буквами было написано, что Зал открыт в Честь Певца и носит его имя. Конечно, она слышала о Певце и даже слышала некоторые его песни. Знала и о том, что его не стало ровно год назад, но что он так популярен, для неё было откровением. Огромный многоярусный зал с роскошными тёмно-вишнёвыми креслами был заполнен до отказа. Задник сцены напоминал звёздное небо, а с трёх огромных экранов на них смотрел, загадочно улыбаясь, сам Певец.
- Куда ты, - дёрнула её Галка, - Нам не на балкон, мы близко сидим…
- Дорогие билеты? – спросила она, когда они разыскивали свои места.
- Тебе-то что… Это подарок Валерика. Он мне дешёвое не дарит, – гордо ответила Галка.
Сам Концерт произвёл на Танечку огромное впечатление. Нет, не то, что там выступали популярные и известнейшие певцы и музыканты – за пять лет учёбы в университете она видела их неоднократно, пропустить концерт популярного исполнителя в их среде было моветоном. Поразил сам Певец. Его видеозаписи показывались на экранах, их ждал весь зал, и казалось, что все знают не только каждую ноту Певца, но и каждый его жест. Впервые  с изумлением она услышала в его исполнении не только песни, а и оперные арии. В середине Концерта она поняла, что хочет слушать только его, а выступающие ей просто…мешают.
Галке же нравилось всё, она с удовольствием аплодировала, толкала её и в какой-то момент стала даже немного раздражать. «Скоро станет совсем похожей на своего Валерика», - с досадой подумала Танечка.
- Смотри, смотри, - снова толкнула её Галка, - вон его жена, видишь? С краю сидит, видишь?
Танечка посмотрела в сторону, куда кивала Галка и увидела печальную немолодую женщину с усталым отрешённым лицом. Она напряженно и грустно улыбалась, аплодируя очередному исполнителю, и было очевидно, что ей совершенно не нужен этот Концерт, что ей хочется, чтобы всё закончилось  как можно скорее, и чтобы оставили её, наконец, в покое…
«Как же ей сейчас трудно, как больно,- подумала Танечка, – как же ей тяжело и одиноко среди этой многотысячной толпы…» Ей было остро жаль эту измученную женщину, в ком она едва узнала известнейшую певицу, прекрасное меццо-сопрано которой так волновало душу. Несколько раз она видела её выступления по телевидению, правда, давно, пожалуй, ещё в совсем ранней юности. Но её неизменная лучезарная улыбка была такой запоминающейся – улыбка счастливой женщины …
- Хватит пялиться, - зло одёрнула она Галку.
- Что такого? – засопела Галка недовольно, но послушно отвернулась и больше не предпринимала попыток повернуть голову в ту сторону, где сидела одинокая Мелодия …
 
На обратном пути  даже Галка была тиха и молчалива, и хорошо, потому что Танечке тоже хотелось помолчать. Хотелось ещё немного побыть в той атмосфере, пусть мысленно, но услышать, вспомнить необычайно красивый баритон, проникающий в самое сердце…
«Есть красивые голоса, - думала Танечка, - а этот - особенный. Настоящий Артист, с большой буквы. С ним взлететь хочется, приподняться и взлететь… Как там у Станиславского?.. Любить не себя в искусстве, а искусство в себе, вот как.  Он любил Искусство, а нынешние многие исполнители – всё больше себя. Потому и неинтересны они.  И летать с ними не тянет. Вот молодой Баритон сегодня пел. И голос красивый, а -  не тронул... И почему я раньше не слушала Певца? Пропустила… Как много мы пропускаем в жизни истинного,  настоящего…».
 
Дома, едва приехала,  сразу села к компьютеру. Долго слушала, скачивала себе то, что впервые так поразило её на Концерте, открывала для себя Певца.  К вечеру статья была готова. Она писала о Певце, о том настоящем в искусстве, что почему-то замалчивается и не доходит, в первую очередь, до молодёжи. «Вот потому старшее поколение и богаче нас духовно, - думала Танечка, - Ведь телевизор включить нельзя, почти нечего смотреть. Мать иногда ещё смотрит что-то, а отец – только новости и футбол…»
Утром она решила сходить в редакцию местной районной газеты – сидеть на шее у родителей уже было стыдно. К главному редактору удалось попасть только после обеда – сначала в редакции была планёрка, потом редактор  уезжал куда-то, потом к нему то и дело бегали сотрудники по разным редакционным делам… Наконец, секретарша пригласила её войти. Главный редактор, немолодой грузный мужчина, долго читал её статью, потом грустно произнёс:
- Хорошая статья… И вопросы Вы ставите правильные. Вот только газета наша, она ведь новости района освещает. Ну, нет у меня места для аналитических статей, что ты будешь делать! И штат у меня заполнен.   Вы оставьте телефон у секретаря, если что-то появится, мы вам позвоним…
 
В редакцию городской газеты идти не хотелось.  Мало того, что газета эта представляла собой скорее не газету, а рекламный листок, так была ещё и частной.
«А была-не была, пойду!», - решила Танечка. «Не возьмут – попробую в заводскую многотиражку, к отцу на завод. Или почтальоном устроюсь – мать говорила, на почтамте как раз почтальонов не хватает.  И – буду искать. Можно в соседний район съездить, где брат живёт. Там  у них тоже есть районная газета. Возьмусь за любую работу, скажут написать про доярок – поеду в село и напишу. Ведь я журналистка, в конце концов…».
 
В редакции городской газеты, которая незатейливо называлась «Любимый город», не было никакой секретарши. Да и вся редакция помещалась в однокомнатной квартире на первом этаже многоквартирного дома. В комнате за столом сидела молодая женщина, лет тридцати- тридцати двух и что-то печатала. Пальцы быстро летали по клавиатуре компьютера, только на секунду задумываясь над очередной фразой.  
- Ко мне? – спросила женщина, бросив взгляд на Танечку.
- К главному редактору, - ответила Танечка.
- Значит, ко мне, - улыбнулась женщина, - Я и главный, и не главный тоже я… Какой-то вопрос?
- Я журналистка, – сразу бухнула Танечка (а что терять?), – работу ищу.
- Настоящая? – спросила редакторша, - С дипломом?
- Ну, да… - Танечка протянула диплом.
- О-оо!- протянула редакторша, - Даже МГУ… Знаешь что? Давай на «ты», а? Меня Светланой зовут, а тебя?
- Татьяна, - сказала Танечка.
- Вот что, Татьяна… Я тебя в штат возьму, у меня человека не хватает. А сразу можешь к работе приступить?
- Конечно! А что делать? – радостно откликнулась Танечка.
- Нужно строительство детской площадки проверить.  Ты местная? Очень хорошо. Это во дворе на улице Бестужевых. Тянут и тянут, а народ жалуется.  Это не к спеху, - усмехнулась Света, - там нового, думаю, не прибавилось… А вот прямо сейчас нужно во Дворец Культуры  сходить. Там мероприятие – Концерт Памяти Певца, нужен репортаж. Оля с Костиком на объектах, Людмила Петровна в типографии, а Вика загрипповала. Можешь?
- Памяти… Певца? – не веря себе, переспросила Танечка.
- Ну, да. А что ты так удивилась?
- Нет-нет… Я пойду. Я могу.
- Фотоаппарат возьми. Справишься?
- Да, да, конечно!
- Ну, беги, через полчаса начало.
 
К Дворцу Культуры Танечка подошла со смешанными чувствами. С одной стороны – было приятно и удивительно, что Певца помнят не только в столице, а даже в их маленьком городе. А с другой – а кто и что там будет? Можно ли здесь провести достойный Концерт Памяти? Не будет ли это… пародией? «Тогда будет печально и обидно», - думала Танечка.
В просторном, прохладном холле никого не было, только вахтёрша дремала за стойкой, да охранник разгадывал какой-то кроссворд.
- Извините, а где здесь будет Концерт? – спросила у него Танечка, – Я журналистка…
- Концерт-то? А наверху, в Малом зале. Только разденься, вон гардероб. Да поторопись, уже начинают…
 
В маленьком зале было около восьмидесяти мест и, что удивило Танечку - ни одного свободного.
- Я журналистка, - шёпотом сказала Танечка, подошедшей к ней распорядительнице.
- Да-да, Светлана Игоревна звонила, - сказала та, - сейчас я вам стульчик поставлю.
Устроившись, Танечка огляделась. Возле сцены стоял большой, хорошо выполненный фотографический портрет Певца. Не такой, как был в Москве. Это был портрет на фоне берёзки, который так понравился Танечке, что она взяла его из Интернета себе, решив, что потом напечатает и поставит. Где? Можно в своей комнате. Или на рабочем месте, ведь у неё теперь будет рабочее место…
Около портрета стояли большие вазы с цветами. Роскошных букетов не было, отдельно, в разных вазах, стояли розы, гвоздики, ещё какие-то неизвестные Танечке цветы. Их было не так много, как в столице, но чувствовалось, что принесены они от всей души, с почтением и любовью.  В зале сидели разные люди. Много было немолодых, но были и совершенно молодые лица, и среднего возраста. Большинство – женщины, но были и мужчины, даже юноши. «Значит, все они пришли сюда не случайно, - подумала Танечка, - Ведь в городе не было огромных афиш, только у самого Дворца Культуры прямо у входа – небольшая афиша с портретом Певца».
На сцену поднялась ведущая в концертном красивом платье, и Танечка замерла, вся обратившись в слух. Ведущая сказала о том, что собрались они здесь, чтобы почтить Память Певца. Что он часто бывал в их городе, выступал в Концертах вместе с женой, что они все помнят эти великолепные концерты.  На экране возникла фотография Певца с женой – красивая, счастливая, улыбающаяся пара и у Танечки сжалось сердце… Она вспомнила усталое, измученное бессонными ночами лицо женщины с погасшими глазами и сглотнула невольно подступивший комок. Ведущая между тем рассказывала о детстве Певца, о его родителях, и Танечка подумала, как же трудно было ему, маленькому мальчику, понять, почему рядом нет мамы… «Одиночество с детства, - подумала она, - вот почему он так тянулся к людям, вот почему он так щедро дарил им свою любовь и ждал ответной…» На экране менялись фотографии – Певец уже юноша, вот он на сцене, вот знаменитый «Набат», вот Певец с космонавтами… Рассказ ведущей, мягкий, неторопливый, без пафоса сопровождался и кадрами из фильма о Певце, и его песнями, и ариями из опер. Это были видеосюжеты, но иногда просто звучала песня, а на экране менялись фотографии. Танечка забыла, что ей нужно что-то записывать, только иногда нажимала кнопку фотоаппарата, чтобы остановить некоторые мгновения…
Чарующее волшебство закончилось. «Как быстро, - удивилась Танечка, взглянув на часы, - как быстро пролетело время, надо же…»
 Ведущая в своей мягкой манере объявила, что теперь выступят участники самодеятельности Дворца, что они приготовили много интересного… «Ах, самодеятельности, - разочарованно подумала Танечка, - Ничего хорошего уже больше не будет». Она не любила самодеятельность. Но задание редакции -  есть задание, тем более первое, придётся смотреть и слушать.
Но, к её счастью, она ошиблась, ах, как же она ошиблась! Сначала вышла невысокая девочка и дрожащим от волнения голосом прочла свои стихи, посвящённые Певцу. Танечка запомнила только первую строчку: «Когда ушёл Певец, погасло Солнце. Лучи уже не блещут позолотой…»
«Золотом, - подумала Танечка, - чистым золотом, не позолотой… Девочка не права. Но стихи хорошие, от души. Надо переписать, пригодятся для статьи». Она уже думала о статье, а не о маленькой информационной заметке – что, где, когда, как их учили ещё на первом курсе.
Потом танцевальный коллектив исполнил весёлый и неплохо поставленный танец под «Чёртово колесо» и снова звучал голос Певца…
Был и молодой баритон, который очень волновался, но принимали его хорошо, очень хорошо. Он спел несколько итальянских песен и зал аплодировал ему и за исполнение, и за память о Певце.  Известную песню из мультфильма пел мальчик лет одиннадцати. Чистый, звонкий голосок взлетал, казалось, под самые небеса и его не смущали ни теснота зала, ни происки самого Короля… «У нас всё будет прекрасно с моей Принцессой, всё будет, будет, всё обязательно будет…», - говорили сияющие глаза маленького певца. И Танечка поверила ему и долго аплодировала вместе со всеми. Она была благодарна организаторам за то, что песни и арии, только что услышанные ими из уст самого Певца, не повторялись, не перепевались самодеятельными артистами. «Молодцы, - думала Танечка, - ах, какие же молодцы!» И ещё её радовало, что никаких минусовок не было, все пели под установленный на сцене рояль. И так как аккомпаниаторы менялись время от времени, она поняла, что они тоже из самодеятельности, что они долго и тщательно готовились, чтобы получилось именно так, хорошо, замечательно и никак иначе.
            А в конце вечера на сцену вышли все певцы и даже танцоры этого чудесного концерта и все вместе с залом спели «Надежду», а запевал этот самый мальчик с сияющими глазами. И Танечка подумала, что так же начинал и Певец, с детского хора, а стал известным и любимым.  И может быть, у этого мальчика впереди тоже большое будущее, кто знает…
Аплодировали организаторам и артистам долго, благодарили, многие со слезами на глазах. Расходиться не спешили. Многие заходили в небольшую комнату рядом со сценой. «Что там? Может, просто костюмерная или гримёрная?» - думала Танечка. Но туда заходили вовсе не артисты… Она тоже заглянула в эту комнату, так, журналистское любопытство.
«О, это же выставка!» - ахнула про себя Танечка. Конечно, она ведь почти опоздала, а все пришли заранее и сначала посмотрели выставку. Большой портрет Певца, много фотографий, книги, написанные им, диски, пластинки, автографы, множество старых газет и журналов, где были заметки о Певце, интервью с ним… Её заинтересовала пластмассовая дешёвенькая шариковая ручка, любовно упакованная в целлофановый пакетик.
- Это моя ручка,- раздался рядом негромкий голос. Она повернулась и увидела рядом с собой немолодую женщину.
- У Него ручки не было, я Ему свою дала… Я автограф попросила, а ручки не было. Потом он ею ещё несколько автографов дал, а ручку мне вернул… Я ею больше не писала никогда, берегу с тех пор, - улыбнулась женщина, - Вот этот автограф…
Она указала на конверт от пластинки, на которой было размашисто написано: «Ниночке с любовью. Ваш…»
- Я с внуком здесь, он в концерте участвовал, - сказала женщина, - вот жду, когда переоденется.  А знаете, здесь всё люди сами принесли. У кого что нашлось. Все берегут, ведь это – Память…
- Внук… тоже любит Певца? – спросила Танечка
- Он иногда мне даже то, что найдёт сам, показывает «Баба, ты это видела? Баба, ты это слышала?» Как не любит, любит… Хочет певцом стать не хуже. Маленький ещё. Ну, поживём – увидим.
Танечка догадалась, что внук – это тот самый мальчик с чистыми сияющими глазами и сказала:
- Успехов ему, от всей души!
Женщина ушла, а Танечка, помявшись немного, подошла к мужчине, который внимательно разглядывал экспонаты и даже, кажется, плакал.
- Извините, - робко сказала Танечка, - Певец для вас много значил?
Мужчина посмотрел на нее, и она поняла, да, плачет. Ей стало неловко, словно она совершила что-то недостойное, словно подсматривала в щёлочку.
- Извините,  - сказала она ещё раз и уже собиралась отойти, когда мужчина, откашлявшись, сказал:
- Погоди, дочка… Что значил, говоришь? Да всё он значил. Я с женой на его Концерте познакомился. Сорок  лет прожили и вот… Схоронил жену недавно. Это её любимый Певец был.  Ради неё и пришёл. Ради неё и ради Него, вот какая история…
- Простите, - тихо сказала Танечка, - Пожалуйста, простите…
- Да что теперь… - мужчина махнул рукой и вышел из комнаты.
На неё с любопытством смотрела молодая пара: модная девушка в узких брючках и высоких сапожках и парень в растянутом свитере и потёртых джинсах. Они казались такими разными, что не обратить на них внимания было просто невозможно.
- А что для вас значит Певец? – с улыбкой обратилась она к парню.
- Для меня? – неожиданно засмущался парень, - Да я так… Первый раз сегодня и услышал, можно сказать. Это вот Ирка… Она его обожает. Она и притащила.
- И что? Пожалел? – строго спросила Ирка.
- Не, не пожалел. Классный певец… Сегодня с Иркой скачивать будем, потом, может, ребятам покажу. Или в телефон закачаю.
- Если вместо звонка, то только посмей! – сказала Ирка, а Танечка, улыбнувшись суровой Ирке и поблагодарив их, подошла к подростку, который с любопытством рассматривал экспонаты и даже, пока никто не видел, пытался перелистать книгу.
- Привет! – сказала ему Танечка, - Был на Концерте? Понравилось? А как ты сюда попал, как узнал?
- Да это… Вчера тусовались тут с ребятами, смотрю, афиша.  Пойду, думаю, что в общаге сидеть что ли?
- А что, больше некуда пойти?
- Да чего некуда, полно куда… Захотелось и всё. В прошлом году нам классная рассказывала про него, фильм показывала. Вот,  захотелось посмотреть. Мне нравится, как он поёт. Я у неё, ну, у классной, тогда много чего скачал. Мне особенно военные песни у него нравятся и про Победу. У меня песен про войну больше двух тысяч закачано!
- Молодец, - восхитилась Танечка, - А что же ты один тут? Ребят не привёл?
- У каждого свои интересы, - философски ответил парнишка, - Мне вот нравится, а другие… не доросли ещё.
- А где ты учишься? Или работаешь уже?
- Учусь, - ответил её новый знакомый, - в политехническом колледже. До свидания.
- До свидания, - протянула задумчиво Танечка и тоже заторопилась, в зале уже погасили свет и почти все разошлись.
 
 Домой она попала как раз к ужину.
- Опять в Питер ездила? – спросила мать, накрывая на стол.
- Нет, мам, - ответила Танечка, доставая ложки и вилки, - я на работу устроилась! В «Любимый город». Уже первое задание получила, репортаж готовлю. А, может, и статья получится…
- Ну, и слава Богу.  Поработай, опыта наберись. А там видно будет, - сказала мать.
- О, это надо отметить! А,  Валь, отметим? - оживился отец.
- Тебе только бы отметить… А что - не так важно. Ну-ка, закрой холодильник! - прикрикнула мать, - Отмечальщик… На работу с утра.
- Да, ладно мам, пусть. Чуть-чуть… За моё первое рабочее место.
- Я не буду, – сказала мать, – и без вина голова пухнет.
- А Танюшка не пьёт, - огорчённо сказал отец, - Придётся одному.
- Будто и расстроился, - усмехнулась мать.
Чтобы перевести разговор, Танечка спросила:
- Мам, а вы с папой были когда-нибудь на Концерте Певца? Сегодня во Дворце вечер Памяти был, я ходила. По редакционному заданию.
Последнюю фразу она произнесла с явным удовольствием.
- Были, как не быть, - ответила мать, - раза два, да, Паш?
- Расскажите, - загорелась Танечка, - вы никогда ещё не рассказывали мне про концерты!
- Да ну, что там рассказывать, – протянула мать, - да и когда это было-то, лет тридцать назад…
- Ты меня, доча, послушай, я расскажу, - завёлся отец.
- Ну, понеслось, - вздохнула мать, - Больше не дам, и не поглядывай!
Она решительно убрала бутылку в холодильник, а отец проводил её взглядом с таким  сожалением, что Танечка рассмеялась. «Хорошие они, - подумала Танечка, - какие они у меня хорошие оба…»
- Пап, ну, давай рассказывай…
- Мы же из-за этого Певца и с матерью твоей познакомились.
- Вот это новости, – недоумевающее сказала Танечка, - вы же говорили, что в общежитии познакомились, на дне рождения…
- Так ты слушай, не перебивай! А чей был день рождения?
- Тёть Люси, вроде…
- Люси! Вот и не Люси, ты слушай! Значит, тогда я работал и учился ещё заочно. Пришёл со смены как-то в общежитие, ну, спать лёг….
 «А по голове кто-то топ-топ-топ, топ-топ-топ…», - мысленно улыбнулась Танечка. Начало этой истории  она слышала уже раз сто.
- …а  прямо по голове кто-то топ-топ-топ, топ-топ-топ! Ну, что – крутился, крутился, нет, не заснуть. Ах ты, думаю… Встал, пошёл на второй этаж. Слышу: из одной комнаты – музыка, смех… Постучал. Открывает девчонка какая-то, неказистая.
- Люся это была, - вставила мать, - и что это она вдруг неказистая-то? Нормальная девушка, невысокая  только.
- Ну, я и говорю, не приглянулась она мне.  Отодвинул её вежливо, прохожу. Сидят за столом ещё две.   А на столе – тортик кремовый, конфетки незамысловатые, чайничек… И магнитофон включен катушечный, тогда ещё кассетники редкостью были. «Девушки, - говорю, – барышни милые, человек со смены пришёл, ему отдохнуть надо. А вы тут топаете, мулерманов-ободзинских на полную громкость включаете. Совесть, - говорю, - имейте…» И тут из-за стола встаёт она…
Тут отец многозначительно посмотрел на зардевшуюся мать, а она смущённо сказала:
- Ну, будет тебе…
- Так вот, говорю, встаёт она… Глазищи – во! Коса – в кулак мой будет… Девчонки-то всё больше стриженые ходили, а тут – такая косища!
Танечка посмотрела на мать, на тяжёлый узел волос на её затылке, которому она всегда завидовала. У неё самой таких волос не было – невзрачные рыжеватые кудряшки, в отца. «Мама и сейчас красивая, - подумала она, - скоро пятьдесят, а она ещё такая красивая! Не зря её отец выбрал…»
- Ну, думаю, пропал ты, Пашка! Жил-жил себе нормально, а тут – пропал!- продолжал отец, любуясь смущённой матерью, - А она и говорит: «Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. Мы тут день рождения празднуем. Извините, - говорит, - музыку сейчас тише сделаем». «А чей, – говорю, - день рождения-то? Кого поздравлять?»  А она смеётся, говорит: «Вот его». И показывает… на портрет. Смотрю, а это Певца портрет. Кто ж его тогда не знал, такой знаменитый был, известный. «И слушали мы Его, - говорит, - а не Мулермана вовсе…» А сама улыбается.   «Что ж, - говорю, - он вам знакомый будет?» Тут они все хохотать стали. «Нет,- говорят, - мы просто поклонницы, он нам нравится очень…» Ну, извинился я тогда, ушёл. А в мыслях всё её держу. Как её зовут, узнал, в каком цехе работает, а подойти всё не решаюсь. Думаю, чем же поразить-то её, чем удивить? У такой девушки, небось, ухажёров больше, чем листьев на дереве… И тут в газетке какой-то смотрю – Певец в Ленинграде Концерт даёт! Подменился на работе, поехал, ночь в очереди отстоял, а взял-таки два билета! Сразу с электрички побежал в общежитие и – на второй этаж! Стучу, открывает Люська. Спрашиваю Валентину. А она ехидно так: «А нет Валентины, уехала!» «Куда, - говорю, уехала-то?» « А к матери, - говорит, - и уехала!» Потом видит, что я в лице переменился, сжалилась: «Приедет завтра твоя Валентина. Что ж ты пропал, – говорит, - она уж спрашивала, где это наш сосед, который музыку не любит?» А на третий день я её на проходной встретил. Я со смены и она со смены.  Ну, я к ней. Стесняюсь, конечно. Говорю, что вот, мол, на Концерт Певца билеты достал, поедешь? Как обрадовалась она! Поеду, говорит. Ну, поехали мы…
- Он костюм надел новый, галстук съезжает, мне и смешно, и неловко… Цветы принёс, - смущённо сказала мать.
- Так я галстук первый раз завязал. Да и то не сам, Колька, сосед мой по комнате, к кому-то из девчат сбегал, они и помогли, - улыбнулся отец.
- А Концерт-то как? Про Концерт-то вы ничего не рассказали, - спросила Танечка. Такие подробности о том, как познакомились её родители, она услышала впервые. «Эгоистка, - упрекнула себя  Танечка, - всё только о себе, да о себе. А ведь родители тоже были молодыми…»
- А Концерт-то… Да я на неё больше смотрел, - признался отец, - а ей-то, конечно, понравился, а Валь?
- Я же первый раз Его видела, до этого только на пластинках слушала, да на фотографиях видела… Ну, ещё по телевизору. А тут! Восторг полный! Цветами Его прямо завалили!
- И мои отнесла Ему, - укоризненно сказал отец.
- Да ладно тебе, - сказала мать, – других-то у меня не было, а подарить хотелось. Когда бы ещё пришлось…
- Всю ночь потом по Ленинграду бродили, ночевать негде, а электричка только утром!
- Смотрели, как мосты разводят, ночи ещё короткие были, хотя уже не такие светлые, - перебивая друг друга, вспоминали родители.
- А второй раз? Вы говорили, что ещё раз были на Концерте, - напомнила Танечка.
- Ну, это мы уже женаты были, - сказала мать.
- Уже и Димка был, года три ему было, да, Валь?- спросил отец.
- Люся тогда с ним оставалась, он так ревел! С нами хотел, - улыбнулась  мать.
- Певец тогда сюда приезжал, в наш город, - сказал отец, – билеты тоже нарасхват, но нам достались.
- В третьем ряду, места такие хорошие, так близко-близко Его видели, – вспоминала мать.
- Цветов у нас тогда днём с огнём было не достать, мы в заводской оранжерее догадались купить, - сказал отец.
- Он с женой приезжал, она тоже пела. Ох, и голос красивый!
- А ты цветы тогда ей подарила, не Ему, - поддразнил отец.
- Что ж с того, - сказала мать, - мне она тоже нравится…
Танечка смотрела на родителей, вернувшихся в молодость, счастливых долгим своим счастьем,  и снова вспоминала Женщину, сидевшую  в четвёртом ряду в новом роскошном Концертном зале,  и у неё опять защемило сердце.  «Ей не с кем больше вспоминать свои самые счастливые минуты жизни…»
Она порывисто обняла родителей, сразу обоих, на секунду прижалась к матери, чмокнула в редеющую макушку отца и сказала:
- Вы идите, отдыхайте… Я тут всё уберу и мне еще поработать надо, завтра с утра материал сдавать.
- Иди уж, работай, - сказала мать, - на кухне я и сама разберусь.  А ты ложись, - обратилась она к отцу, - а то по утрам тебя не добудишься.
- Не, я тебе помогу, - сказал отец, - рано ещё спать.
- Тарелки не тронь! Я сама. Сколько уж разбил… Вон, хлеб убери.
Танечка улыбнулась и пошла в свою комнату.
 
Репортаж получился быстро, фотографии отличные, чёткие. «Фотоаппарат хороший, - подумала Танечка, - Да и работа эта - так, для первокурсников. Просто Светлана меня проверяет, вдруг я ничего не стою, даром, что с дипломом…». Открыла было свою статью, ту, с которой сегодня ходила в районную газету, перечитала. «Главный сказал - хорошая статья. Только… Хорошо написано, это не значит справедливо. Красивых слов накидать можно. Кого я тут обвиняю? Кто пропустил настоящее? В искусстве, в жизни? Да я в первую очередь, сама я…» Перед глазами промелькнул сегодняшний полный зал, взволнованная девочка, читающая стихи, строгая  Ирка, парнишка, тайком листающий книгу Певца, пластмассовая ручка… А родители, которых она знает тысячу лет, оказывается, до сих пор нежно влюблены друг в друга…  Танечка решительно скомкала листы со статьёй и выбросила их в корзину.
Над заметкой она сидела долго. Как в полторы-две странички поместить то, о чём она думала сейчас? Слышно было, как в кухне родители перестали греметь посудой, как в ванной лилась вода, потом в соседней комнате тихо забубнил телевизор, потом и он стих. В комнату заглянула мать.
- Тебя утром будить? – спросила шёпотом.
- Я сама встану, мам… Мне очень рано нужно. Отец спит?
- Нет, - неожиданно громко сказала мать, - Газету читает,  ругает правительство и вас, журналистов. Спокойной ночи, доченька. Долго-то не сиди.
Танечка рассмеялась.
- Отбери у него газету, мам… Спокойной ночи.
Внезапно она поняла, о чём именно надо писать. «Конечно же, о любви, - думала Танечка, - только о ней, о высокой любви, которая есть, не смотря ни на что…И пусть меня считают идеалисткой, пусть…»
Она писала о том, что ей совсем недавно посчастливилось быть на Концерте Памяти Певца в огромном новом Концертном зале в столице, что её потрясла мощная волна любви к Певцу, исходящая от огромного шеститысячного зала, которая чувствовалась почти физически. Что сегодня, только сегодня,  она побывала на Концерте Памяти в их небольшом городе. И пусть там не выступали столичные знаменитости, эту волну, волну непреходящей любви она почувствовала и здесь,  в маленьком зале местного Дворца Культуры.  «Любовь не может быть заслуженной, - писала Танечка, - никто не может заслужить любовь. Любовь  или есть, или её нет.  И любовь к Певцу, конечно,  не у всех. Но те, кто любит, любят искренне и нежно, и помнят, и будут помнить всегда, потому, что по-настоящему помнится только она -  Любовь…»
«Можно провести пышный дорогой концерт в огромном зале или скромный вечер в маленькой сельской библиотеке, можно поставить свечку у портрета, вырезанного из журнала, можно просто сесть и послушать любимую музыку – всё это Любовь, всё это Память …»
«Как мне повезло, - думала Танечка, - перечитывая заметку, - как же мне повезло, что Галка пригласила меня на тот Концерт.  Как повезло, что я всё-таки пошла сегодня в «Любимый город».  Как повезло, что Светлана дала именно мне это задание… Я словно  другой стала, лучше.  Словно глаза открылись…»
В доме давно уже стояла тишина.
Танечка взглянула на циферблат будильника  – до сдачи её первого самостоятельного материала оставалось несколько коротких часов…
 
       
Rambler Top100 Рейтинг@Mail.ru