Всего 6882106
30 дней 74255
24 часа 2860


"Потому что ты моя"

Из коллекции Муслима Магомаева.

Скачать.

 Дорогие Друзья! Эта видеозапись на сайте в настоящее время  отсутствует. Кто хочет посмотреть фильм, можно написать на адрес редактора сайта:

edward97@atnet.ru

Из книги Муслима Магомаева "Великий Ланца":

... Луиса Майера торжественно проводили на покой. Его место унаследовал некто Дор Шери. Этот человек, словно нить в лампочке, светился самодовольством, часто перехо­дившим в самолюбование. Был он к тому же категоричен и безапелляционен. Свое мнение ставил как точку или печать -превыше всего, превыше всех. Он пришел в „МГМ" в пик успеха Марио Ланца, и, естественно, певец стал объектом пристального внимания и изучения нового босса студии. Разумеется, сразу же поспешили сообщить ему в подроб­ностях о капризах суперзвезды и о том, что бывший хозяин Луис Майер находил-таки ключ к стихийному норову Ланца. Мистер Шери с нетерпеливой внимательностью слушал подоб­ные объяснения, усмехался и говорил свое категоричное:

 
- Видывал я и не таких звезд за свою жизнь. И терпеть капризы таких сумасшедших мальчиков, как Ланца, не со­бираюсь...
 
Но говорилось это больше для острастки, чем для дела: Шери был опытным бизнесменом, и закрывать золотую жилу он не намеревался.
 
Певец в то время еще был на гастролях по городам Штатов. К его приезду было задумано подготовить сценарий нового фильма.
 
Марио вернулся. Он все еще жил в атмосфере триумфа, но жесткие рамки киноконтракта не давали возможности отдохнуть. Этой всесильной бумаге чуждо понимание того, что артист измотан изнурительными переездами из города в город и что нужно просто отоспаться, беззаботно пожить в кругу семьи. Нет, для делового Голливуда это непозволи­тельная роскошь - медлить со звездой, лучи которой достиг­ли всей планеты.
 
Джо Пастернак пытался быть терпеливым. Он ходил по своему кабинету, глядя то на Ланца, то в окно. Послеполу­денное солнце расцвечивало венецианские шторы. Продюсер не любил, когда с ним долго и упорно не соглашались. Он привык диктовать сам, не отступая от задуманного ни на шаг. Сценарий созрел. Сюжетные линии выверены. А герой... Герой, как это уже бывало не раз, хоть в каких-то чертах должен напоминать самого артиста, Марио Ланца... Пастер­нак остановился возле певца. На Ланца все еще были при­меты облика Карузо... Котелок, тросточка, старомодного покроя костюм. Продюсера это немного шокировало. Да и не только его одного. Вдуматься в причину подражания Карузо не было времени. Голливуд не дает времени для лишних раздумий. Фильм о великом Карузо - пройденный этап. Дальше... Дальше по воле контракта... Джо Пастернак чуть тряхнул головой, словно хотел сбросить наваждение. Надо взять себя в руки, настоять на своем, новый босс мистер Дор Шери - на его стороне... Вместе они смогут сломать капризы Ланца.
 
- Ну, скажи, Марио, что ты хочешь?
- Я пока ничего не хочу... Вы мне расскажите содержание нового фильма и что следует мне играть, а я вам скажу, что я думаю об этом.
 
Ланца был раздражен и непреклонен. Что за черт! За его спиной сочиняют всякую чепуху. Понятно, если бы он был простак в этом деле, но ведь это не первый его фильм. Можно было бы и посоветоваться. Хорошо, пусть мистер Джо Пастернак расскажет подробнее.
 
Идея фильма принадлежала продюсеру. Оттого-то он и настаивал на ее реализации. Сюжет был явно примитивным, обыгрывался армейский этап биографии Ланца. Но, конеч­но, ничего общего с тем, как и где нес службу наш герой. И вовсе не учитывалось известное, неприязненное отношение Ланца к воинским порядкам, дисциплине, муштре и проче­му. Но Ланца служил. Это было... Значит, следует обыграть и это.
 
Сюжетный мотив таков: молодого певца из „Метрополитен-опера" родина призывает в армию... Эти слова, произнесенные Пастернаком, возмутили Марио. Почему именно „Мет"? Какое кощунство! Или они не знают, какое у него святое отношение к этой достойной оперной сцене, приход на которую он откладывает по достаточно веским причинам. А тут „Метрополитен-опера"! И зачем его солисту понадоби­лось служить в армии? Конечно, долг есть долг. Но здесь, кажется, явная натяжка. Легкомысленный ход... И этот примитив нужно играть вслед за „Великим Карузо"... Ну да ладно, что там еще они придумали?
 
Итак, призыв в армию, разумеется, расставание с люби­мой и ангельски совершенной девушкой, мытарства с армей­скими порядками, которые, правда, вскоре певцу-новобранцу начинают чуть лине нравиться, и он становится образцовым воякой. Действие картины должно происходить то на сцене оперы, то в солдатских казармах, в радиостудии и на кон­цертной эстраде.
 
Рассказав сюжет, Пастернак добавил:
- Я думаю, что мы попадем в цель. Сюжет - для тебя.
Твои поклонницы теперь полюбят тебя как простого солдата.   Им   понравится   армейская форма   на любимом   певце...После войны прошло не так много времени, и я думаю, роль солдата будет напоминанием о недавнем героизме...
 
Ланца резко встал из кресла, сверкнул глазами, прищу­рился. Это было его обычное выражение гнева. Он стал ходить по комнате, тяжело переводя дыхание и ударяя рукой об руку, - его привычный при возбуждении боксерский жест.
- Мистер Пастернак, я не ослышался?! Вы хотите после „Великого Карузо" предложить мне играть эту дребедень? Вы посмеете заставить Карузо служить в армии? Я не думаю, что Марио Ланца когда-нибудь пойдет на это!
 
Джо Пастернак не уступал. Он приблизился к Ланца. За его спиной все-таки контракт, у него опыт голливудской „дрессировки" непослушных светил. В его голосе появилась нота раздражения.
 
- Ты хочешь играть самого Бога? Я предоставлю тебе эту возможность. Но... - Он потряс перед самым лицом Ланца ворохом сценарных листов. - Но сначала ты исполнишь роль солдата. По контракту ты обязан...
 
Ланца, не дослушав продюсера, хлопнул дверью. Он постарается объясниться с новым боссом. Но по дороге к нему Ланца остыл. Мистер Шери не производил на Марио благоприятного впечатления. Его теперь понял бы и поддер­жал только один человек во всем Голливуде - мистер Луис Майер. Но, увы. Старик навсегда покинул свое неспокойное „золотое гнездо".
 
И все-таки Ланца пришлось подчиниться. Работа шла туго, нервно. Битвы на съемочной площадке не утихали. Сломать настроение Ланца не удавалось никому. Если уж ему что-то сразу не нравилось, то не нравилось ему и все остальное. Невзлюбил он и свою партнершу по фильму певицу Дороти Морроу (он хотел сниматься с суперзвездой Ланой Тэрнер), и от этого больше всего доставалось любов­ным сценам, которые приходилось снимать по многу раз. Он сопротивлялся как мог. Фильм Марио тянул, как самолет на автопилоте через сплошной туман. Дотянул он до финиша только благодаря профессионализму. Разве что была хороша музыка, особенно чудесная песня Ники Бродского, назван­ная так же, как и этот, по словам Ланца, „фильм-хлам", -„Потому что ты моя". Собственно, расчет и был на музыку, на пение Ланца и его экранное обаяние.
 
Осмелюсь сказать свое мнение по поводу фильма „Потому что ты моя". До недавних пор я не видел этой картины, так же как не смотрел и последующих: „Семь холмов Рима" и
„Серенада в Мексике". В нашей стране на экранах они не шли, в видеокассетах за границей не продаются. Но в недав­ней своей поездке в Америку мне довелось познакомиться с другом семьи Ланца - Винсентом де Финн. Винсент и его жена Антуанетта добрейшие    люди,    а    их    гостеприимный дом-поистине музей Марио Ланца. Личные вещи пев­ца, клавиры, пластинки, скульптуры, фотографии... Ка­жется, им нет конца... как нет конца обаянию этих двух американских итальянцев и их преданности памяти Ланца. В этом доме я и увидел все фильмы с Марио Ланца.
 
Должен сказать, что фильм „Потому что ты моя" мне понравился - он с тонким юмором, с развлекательным сюже­том и прекрасной музыкой... Видимо, Ланца еще „жил" в „Великом Карузо", и поэтому картина не воодушевила его. Но вернемся к тем дням.
 
Съемки затянулись на полгода, недешево обошлись и „МГМ", и Ланца. И все-таки, как бы по инерции, показ пою­щей кинозвезды первой величины дал студии и на этот раз достаточную прибыль. Фильм получил по официальной шкале качества две звездочки. „Великий Карузо" - три с половиной. Вот что значил авторитет кинозвезды, но главное - голос Ланца.
 
Опять усталый, раздраженный, Марио почувствовал оди­ночество. Это было одиночество в толпе. Он стал раним к случайным словам друзей, мнителен в отношении собствен­ных финансовых дел. Ничего удивительного. Вокруг певца было столько нахлебников, начиная с налоговых служб, отбирающих от его миллионов четвертую часть, и кончая разросшейся прислугой.
 
Стали слишком раздражать его и действия менеджера Сэма Уэйлера. Его „правая рука" по части финансов оказалась нечистой. Уэйлер вместо объяснения предпочи­тал скрываться или играть в молчанку. По мнению Ро­бинсона, Уэйлер позволял себе некоторые махинации в делах певца.
 
Подозрительность, сопряженная с нечеловеческой устало­стью от работы на износ, довела отношения Ланца с Уэйле-ром до критической черты. Часто возникали ссоры, которые вскоре закончились неизбежным разрывом. Было заключено новое соглашение: Уэйлеру полагалось отныне получать 5% от всех гонораров Ланца в течение 11 лет.
 
Студия в лице Шери и особенно Пастернака стала для Ланца вроде мулеты для быка. Марио становился по отно­шению к ним все более враждебным, недоверчивым, мнитель­ным. В такие напряженные дни смертельно усталому чело­веку нужна помощь со всех сторон: со стороны дома, роди­телей, друзей, коллег. По сути, ему нужен был лишь один полезный друг-отдых. Отдых как отвлечение от бешеного творческого ритма, как увлечение чем-то простым и вечным. Но нервы были настолько напряжены и оголены, что вряд ли и отдых мог теперь ему помочь. Впервые у окружающих Ланца появилась мысль о том, что теперь Марио без помощи психиатра не обойтись. Сам же он и теперь, и позже, когда пришлось все-таки начать встречи с врачами, в панацею медицины не верил. И это было очень на него похоже...
 
       
Rambler Top100 Рейтинг@Mail.ru